Этот эпизод – прекрасный образец того, как система плодит людей с одинаковыми убеждениями и передает через поколения определенные верования. Мы проглатываем общепринятые мнения, не задумываясь, как глотаем иногда целиком куски пищи. Если еда подходит, она усваивается и становится частью организма. Если же у вас аллергия, скажем, на мед, кусок торта «Медовик» отравит тело. Можно, конечно, не обращать внимания на волдыри – другие-то едят мед, – а можно запомнить, что после торта вам становится плохо, и исключить персонально вредный продукт.
Так же и устойчивы мнения, часть из которых успели стать поговорками. Некоторые из них до сих пор актуальны. Наверняка у каждого найдется пара-тройка любимых. Я, к примеру, люблю вот такие: «Видели глаза, что покупали, теперь ешьте, хоть повылезайте»; «Что слишком, то не хорошо»; «Если проблему удалось решить деньгами, это не проблема, а расходы». Они вызывают во мне внутренний отклик, согласуясь с моим представлением о мире. Естественно, к другим пословицам я отношусь скептически. Так же и вы. Уверена, далеко не всем читателям понравились мои любимые поговорки. Это прекрасно, что мы разные.
Мне, к примеру, не близка поговорка «Где родился, там и пригодился». Я часто слышу ее, когда речь идет о дилемме: переезжать для работы или учебы в другой город или страну или оставаться на родине. Предположим, подобный «кусок „Медовика“» проглотили молодой человек и девушка, родившиеся в маленькой деревеньке на Урале. Парень мечтает стать летчиком, а девушка – изучать восточные языки. Должен ли молодой человек превратить родную деревню в транзитный авиаузел, лишь бы следовать поговорке? Можно ли посвятить себя изучению языков, ни разу не увидев восход солнца над Босфором и цветение сакуры? Предположим, наши герои слушали другие поговорки: «Человек не дерево и может сам выбрать, где ему расти»; «Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше». Если бы парень и девушка родились в стране, где принято переезжать, им было бы значительно легче осуществить свои мечты. Ведь если называть переезд не иммиграцией, а сменой места жительства, решиться на него проще. Мы всегда способны выбирать: следовать ли нам поговоркам, настолько привычным, что мы верим в них, как в законы физики, или подобрать поговорки под собственные убеждения.
Хотите проверить, соответствуют ли известные поговорки вашим убеждениям? Отправляйтесь в конец главы и сделайте первое упражнение.
Мифы, навязываемые обществом
Школу должен закончить каждый
Помимо общепринятых мнений и верований, существуют практически неприкосновенные предметы, сомневаться в правильности которых в обществе строго запрещено.
Так, психологи шутят: «Мама это святое? Маму не трогать? Отлично, значит, с мамы и начнем». Что они имеют в виду? То, что при определенных обстоятельствах и мама может ошибаться и даже – о ужас – желать ребенку зла. К примеру, стоит ли назвать правыми матерей, унижающих детей? Именно так «раскачивают» святость ценностей. В данном случае семейных. А теперь давайте рассмотрим с нетрадиционной точки зрения другой незыблемый институт жизни общества – школу.
Учителя постоянно убеждают нас в значимости своей работы. Но давайте подумаем, что именно из школьной программы вам пригодилось в жизни? Вы еще помните таблицу умножения? Интегралы, таблицу Менделеева? Моя избирательная память зачем-то хранит сведения о том, чем пестик цветка отличается от тычинок, что коня Печорина звали Черкес, но есть тысячи более значимых для меня вещей, множество фактов, необходимых в работе, о которых я ничего не узнала в классе. Страшно подумать, сколько за одиннадцать лет учебы дети тратят часов на скучные предметы, борьбу за власть с преподавателями и одноклассниками, сомнительный политес и списывание. Не лучше ли было бы потратить тысячи часов хотя бы на просмотр научно-познавательных фильмов? Поездки по миру и занятия спортом, изучение языков и традиций чужих стран?
Не бойтесь, многие эксперименты доказали, что даже самые ленивые аутсайдеры, если дать им возможность бездельничать, быстро начинают скучать и при возможности выбрать занятие самостоятельно берутся за учебу. Подобный эксперимент проводил в начале XX века советский психолог Лев Выготский. Он же развивал принцип обучения «от простого к сложному»: ребенка следует обучить вначале нескольким элементам, которые, сложи мы их вместе, превращаются в сложную систему[5]. То есть идти от частного к общему, а не наоборот, чтобы не отпугнуть детей большим объемом неизвестных знаний. Под руководством Льва Выготского проблемным ученикам (бывшим уличным хулиганам и беспризорникам) разрешали присутствовать на занятиях в качестве вольных слушателей. Им не ставили оценки, не давали домашнего задания, и ребята самостоятельно решали, на какие именно уроки пойти. Спустя всего два-три месяца дети выбирали предметы и сами втягивались в учебный процесс. Им было, знаете ли, скучно слоняться без дела. Сейчас подобную ситуацию можно увидеть в экспериментальных и пока что редких школах.
Так уж сложилось, что и социуму, и родителям проще каждое утро сдавать деточку в государственное учебное заведение в надежде, что из ребенка сделают что-то путное. Ну или что-то сделают. А насколько путное – покажет время. Однако растет число родителей, выбирающих для детей экстернат в старших классах или вообще домашнее обучение. При этом сюрпризы возникают самые неожиданные. Так, одна из пяти дочерей моей подруги хочет ходить в школу, а не заниматься дома. Но девочка настолько уставала после школьных уроков, что спала полдня и часто болела. Родители решили не играть в демократию и объяснили ей, что пока они несут ответственность за ее здоровье и безопасность и считают, что домашнее обучение для нее лучше школьного. Чтобы удовлетворить желание дочки общаться со сверстниками, ей предложили выбрать занятия спортом и творчеством.
Хочу снова обратить внимание, что универсального и полезного для всех метода не существует. Возможно, вы решите избавить ребенка от школы, а он расстроится и начнет бастовать. Действуйте по ситуации и ведите диалог.
Единственное, что заставляет нас сдаваться в неблагоприятной ситуации, когда школа действительно вызывает у ребенка только тоску, это страх конфликта с социумом. Мы движемся по пути наименьшего сопротивления. Если я откажусь водить детей в школу, ко мне придут социальные инспекторы. Я должна обеспечить детям образование дома или экстерном, и в любом случае чужие люди – служители системы – будут оценивать знания ребенка. Общения с ними не избежать. В этом случае как ни изменяй ситуацию – наткнешься на систему.
Знаете, что объединило Джона Леннона и его жену Йоко Оно? Они оба были бунтарями уже в подростковом возрасте. Он протестовал в школе против жесткой дисциплины и уходил в свои вымышленные миры – стихи и музыку. Йоко шла против общественного мнения, отличаясь самостоятельностью и независимостью суждений. Она всерьез занималась музыкой, но увлекалась авангардными формами. То же самое произошло и с ее увлечением живописью: она пыталась придумать нечто совершенно новое, идущее вразрез с классическими канонами. Кто знает, смогли бы они вырасти и состояться как музыкант и художница без поддержки семьи?
Сами ученые признают субъективность знаний и науки. Объективность науки – всего лишь соглашение ученых. Грубо говоря, несколько ученых мужей наблюдают одно и то же явление и на этом основании договариваются, что увиденное и есть объективный критерий.
Знаете, вероятно, Альберту Эйнштейну удалось сохранить независимый взгляд на мир благодаря тому, что в детстве его считали умственно отсталым. Мать и педагоги не ждали от мальчика ничего хорошего и предоставили его самому себе. Удивительно, насколько полезным для ребенка может быть ничегонеделанье, которое так раздражает многих взрослых.
Для старших поколений высшее образование – пропуск в мир благополучия, богатства и счастья. Но сегодня это весьма спорное суждение. Однажды я редактировала приложение для Министерства образования и науки РФ. Главной темой выпуска являлась популяризация рабочих специальностей. Министерство призывало граждан изменить свое отношение к высшему образованию. В колонке редактора я упомянула о знаменитых и успешных людях, которые по разным причинам бросили университеты. Я писала, что начала работать в издательстве еще до поступления на факультет журналистики и теория, которую читали преподаватели университета, казалась скучной в сравнении с практикой – работой под руководством шеф-редактора «Коммерсанта» Андрея Васильева (который, кстати, не окончил институт). Потом я работала под руководством нынешнего заместителя главного редактора в газете «Ведомости» Кирилла Харатьяна (он выучился на медбрата и на этом остановился), и это было так же увлекательно. Я сдала две сессии и прогуляла третью. Но я недооценила существующий культ высшего образования. С моим решением работать, а не учиться, не смогли смириться не только титулованные дипломами и учеными степенями родственники, но и друзья.
